IV Отъезд Заркхана, и все, что из этого получилось.

 

В тот день кто-то постучал в двери, а я, неизвестно что делавшая в холле, открыла ему. Стоявший на пороге человек был с ног до головы закутан в потрепанный дорожный плащ, а лицо его закрывал глубокий капюшон. Он не вошел, лишь вложил мне в руку конверт и велел передать его учителю. Я, конечно, тут же отнесла письмо Заркхану.

                После этого он не долго оставался в бастионе. Лишь решил некоторые проблемы и, назначив меня ответственной за порядок в школе, куда-то уехал. Учитель и словом не обмолвился насчет того, куда он направляется, но я заметила, что он очень нервничал. В ответ на все мои вопросы он лишь махал рукой и говорил продолжать тренировки.

                Тогда я училась одному из интереснейших приемов, которые я знаю – я училась превращаться в животное… Я очень долго выпрашивала Заркхана научить меня этому, но он говорил, что лучшее, что из меня может получиться – это кролик… Что ж, он был прав. Из меня действительно вышел довольно-таки милый белый кролик… Помнится, когда он увидел меня в этом обличье, то первый раз за все наше знакомство рассмеялся, причем так, что отовсюду сбежались люди, узнать, что произошло. А я… я была так раздосадована, что сама не заметила, как куснула учителя за ногу. Острые клыки с легкостью прошли через дубленую кожу сапог и впились в плоть. Заркхан вскрикнул и скинул меня с ноги… С тех пор он никогда больше не смеялся над моим «саблезубым кроликом», а я решила отрабатывать прием вгрызания в шею...

                Заркхана не было долго. Слишком долго. Я не могла поверить, что он так надолго покинул школу, и часто проводила дни на пролет у окна в надежде увидеть фигуру одинокого путника, приближающегося к школе. Путники попадались часто, но все не те. Среди прислуги пошли слухи, что ничто не смогло бы заставить метра так надолго покинуть школу, кроме, разве что, смерти… К тому времени прошло около трех лет. За мной закрепилась должность полноправной владелицы академии боевых искусств Лаунгра, но я чувствовала себя чужой в этих стенах. Я не хотела верить, что учитель мог погибнуть, нет, только не он! Он слишком силен, чтобы кто бы там ни было убил его, а другие варианты просто не возможны сами по себе… любой, кто дерзнет бросить ему вызов, умрет, но… но ни писем, ни каких бы то ни было вестей от него не приходило. Мне плохо спалось, и часто бессонными ночами я молча сидела у окна, зажав в руках подсвечник, и всматривалась в непроглядную темноту улиц. Обычно там ничего не происходило, лишь изредка в ночном пейзаже появлялись фигурки людей. По началу, сердце бешено стучало, но очень скоро это прошло. Мысль о том, что Заркхан никогда уже не вернется, все крепче и крепче держалась в моей голове.

                Однажды ночью я точно так же сидела на подоконнике, уставившись в окно. Было полнолуние, и улица, подсвеченная ночным светилом, казалась еще более пустынной. Мне быстро надоело наблюдать один и тот же пейзаж, и я перевела взгляд на одиноко горевшую свечу. Она слегка чадила, а дымок, поднимающийся вверх, почти незаметный, отбрасывал причудливые тени. Было что-то в этом маленьком язычке пламени притягательное, что-то завораживающее, порабощающее разум. Я чувствовала, как мысли мои растворяются в маленьком огне… а потом была боль. Я быстро убрала обожженную руку и, выругавшись про себя, хотела уже вернуться в кровать, когда уголком глаза уловила какое-то движение, там, за окном. По улице шли трое в темных походных плащах с надвинутыми на лицо капюшонами. Противно скрипнула дверь калитки – эти трое шли сюда, в школу! Прежде, чем я успела что-то подумать, один из них заметил свет в моем окне. Он недолго приглядывался, а потом поднял руку и помахал мне. Резкий порыв ветра сорвал с его головы капюшон. Непослушные белые волосы разметались по лицу, а губы застыли в столь любимой мной ухмылке. Я тут же бросилась вниз к дверям. Хотелось кричать, смеяться и плакать одновременно! Трясущимися от волнения руками с горем пополам вставила ключ в замочную скважину и, открыв тяжелую дверь, бросилась на встречу учителю.

                Ноги Заркхана слегка подкосились, когда я буквально-таки повисла у него на шее. Сердце бешено стучало, как после продолжительной тренировки. Я набрала полную грудь воздуха и, неожиданно даже для себя, тихо прошептала: «учитель», - и прильнула к его груди. Двое его спутников стояли рядом и с недоумением смотрели на меня. Заркхану наконец удалось выбраться из моих объятий. Он, оглядев меня, усмехнулся и закатил глаза, после чего снял свой плащ и накинул его мне на плечи.

- Еще раз выскочишь на мороз без одежды, - сказал он, стараясь придать своему голосу большую суровость, - посажу на хлеб и воду.

- А это кто? – с некоторой толикой ревности в голосе спросила я, кивнув в сторону тех двоих.

- Пойдем внутрь, сделай нам чая, а я все тебе объясню.

 

- То письмо, что ты тогда принесла мне, было от одного моего старого…друга. Мы с ним очень давно не виделись, и я думал, что он мертв. Он написал мне, что живет нынче в одной маленькой деревеньке подальше от политики и любопытных глаз, и что очень хочет, чтобы я навестил его там. Сама по себе дорога заняла немало времени, но я бы вернулся много раньше, если бы, - Заркхан сделал большой глоток из своей чашки, а я подумала о том, что в истории учителя остается слишком много неизвестных, - если бы… там кое-чего не случилось…

- Чего? – не выдержав, спросила я.

- Кое-чего, - сделав акцент на первом слове, ответил он. – У местного старосты были какие-то проблемы с налогами, и армия императора взяла ее в кольцо, так что мне долго не удавалось выбраться.

- Понятно, - отхлебнув чаю, сказала я, а сама подумала: «А не слишком ли много чести для простой деревеньки, у которой даже названия нет?».

- А это, - учитель указал на своих спутников, - мои друзья. Эрисхил, - темноволосый юноша с огромными голубыми глазами встал и легко поклонился, - любитель хорошей охоты и тяжелых арбалетов, и Партеос – отменный фехтовальщик. Я буду учить их.

- Понятно, - только и сказала я, окончательно убедившись в том, что так ничего и не узнаю.

- Но, Заркхан, - посмотрев на меня, сказал голубоглазый, - ты не представил нам свою прелестную госпожу.

- Я не думаю… - начала я, но учитель жестом остановил меня.

- Нет, ты должна знать, кто они, а они в свою очередь обязаны знать, кто такая ты. Партеос, Эрисхил, позвольте представить вам мою ученицу, дочь императора Шао Кана, принцессу Китану!

                Сказать, что они удивились, значит, не сказать ничего. Некоторое время мужчины просто смотрели на меня удивленными глазами. Затем взгляд Эрисхила стал, скорее, заинтересованным, и он без малой капли скромности стал нагло меня разглядывать. Партеос же хмыкнул, потер свою небольшую бородку и сказал:

- Да, конечно. Я должен был бы и сам догадаться. Она очень похожа на своего отца.

- Ваше высочество, - добавил он, поклонившись.

                Я ничего не ответила, только прикрыла глаза и легко кивнула. Что спорить, комплемент был очень сомнительный. Я совсем не была на него похожа, о чем, кстати, никогда особо не жалела.

 

С возвращением мастера Заркхана в школу, все встало на свои места, но только не для меня. Теперь большую часть времени учитель проводил со своими новыми учениками, предоставив меня самой себе. Иногда он появлялся на моих тренировках, но обязательно в сопровождение этой парочки. Эрисхил все так же зачарованно смотрел на меня, ловил каждое мое движение, каждый мой взгляд. Партеос же с каждым днем становился все суровей. Каждый раз, когда мы с ним встречались, обязательно разгоралась ссора. Однажды Заркхан сказал, что не потерпит подобных перепалок. После этого я не видела ни Партеоса, ни учителя. Я очень злилась на этого «ученика». Заркхан был мне очень дорог. На время обучения он заменил мне отца, и более того, но… он выбрал своих друзей. Снова пришла череда бессонных ночей. Я опять пыталась внушить себе, что ни в чем не виновата,  но почему-то, чем более весомые доводы я приводила, тем больше убеждалась в обратном. Это стало моим проклятьем – расстраивать тех, кто был мне дорог.

Как-то раз мне точно так же не спалось. Бледно-желтый серп луны светил прямо в окно, а северный ветер приносил жар лавовой реки, из-за чего в городе царила невыносимая духота. Даже ночь не дарила облегчения. Скинув на пол одеяло, я пыталась найти позу, в которой было хотя бы не так противно лежать, но пуховая перина и подушки очень быстро нагревались и делали сон попросту невозможным. Я посмотрела на часы – стрелки показывали половину второго. Хрустальный графин с ледяной водой опустел уже час назад. Я высунулась в окно, чтобы вдохнуть хоть немножко свежего воздуха. Нет, он был густой и сильно пах лавовым пеплом. Делать было нечего – в шесть подъем и тренировка, а я была так измучена жарой, что вряд ли смогла даже просто заставить себя пробежаться. Собрав всю силу воли, что у меня еще осталась, в кулак, я надела халат и, тихо прикрыв дверь, направилась на кухню за новой порцией льда. Но, едва я приблизилась к двери, как услышала доносящиеся от туда, голоса. Я никогда бы не стала подслушивать, если бы не услышала свое имя.

- Нет, ты не прав, - тихо сказал один, и я узнала в нем учителя.

- Но повторяю еще раз, она для нас – угроза! – второй голос принадлежал Партеосу. - Всем будет лучше, если принцесса умрет.

- Ты хочешь забрать у своего народа последнюю надежду…

- Нет, Заркхан. Надежда давно умерла. Китана – зло! Ты сам сказал, она истинная дочь Шао Кана. Я вообще не понимаю, почему ты взялся ее обучать. Неужели так испугался гнева императора?

- Она может спасти…

- Нет! Она может только уничтожить все! И сделает это для своего папочки с превеликим удовольствием! Надо покончить с этим, и чем скорее, тем лучше. Я думаю, это уже проблематично, но все равно, Китану нужно убить!

                Не знаю, почему я это сделала, наверно, правильнее было бы убежать обратно в комнату и подумать, как можно защитить себя, но я открыла дверь и вошла.

- Китана! Что ты здесь делаешь в столь поздний час? – поинтересовался Заркхан.

- Жарко очень. Пить хочется, - чеканя слова, ответила я.

- Что ты слышала? – стараясь скрыть угрозу в голосе, спросил Партеос.

- Не беспокойтесь, ничего, - весело сказала я, всем своим видом предоставляя мужчинам возможность понять, что слышала достаточно.

- Вот теперь, Заркхан, ты просто обязан это сделать, - прошипел «ученик», продвигаясь к двери. – Иначе всем будет хуже. Она сейчас же все расскажет Кану, и пиши пропало! Он всех нас перебьет: меня, тебя и школу твою со всем Лаунгра в придачу!

- Я, наверно, могла бы рассказать обо всем отцу, - выдержав паузу, сказала я, - и, возможно, это – единственно правильный вариант, но… я не сделаю этого. Ваш разговор не уйдет за стены этой кухни.

- Ты должен оценить это, мастер Заркхан, - добавила я и, подхватив наполненный графин, направилась к двери. Я опять увидела Партеоса. Он таки и не нашел слов, чтобы достойно ответить мне, а просто отошел в сторону, опустив голову.

- Я только хочу понять почему… - глядя ему в глаза, сказала я и вышла из кухни.