Тхадж Салантр лениво поигрывал одной из своих правых рук, любуясь янтарным блеском перстней, в изобилии украшавших его толстые пальцы. Впрочем, на нем поблескивало множество самых разнообразных украшений, под которыми угадывались уже позеленевшие медные доспехи. Умопомрачительная роскошь, скрывающая позорную бедность – вот что принес с собой Салантр. Этот своенравный шоканский правитель был известен на всю Действительность как воинственный, грубый и жестокий, вдобавок с малым количеством извилин в мозгу. Отчасти это было правдой – стоило взглянуть на его широкий лоб, маленькие глазки, бугристые, грозно нависшие над ними надбровные дуги, чтобы понять: славная династия вырождается. Тот, кто сейчас восседает на троне, воплощает собой все пороки своего народа – алчность, необузданную злобу, неуемную жажду обладания... Издревле считались эти качества пятнами на душах шоканской расы, и что может быть хуже, чем  раскрытие их у власти? Харнаш, Первый Посланник Тхаджа, удрученно размышлял о безрадостном будущем государства – с севера напирают Кентавры, на востоке собираются рассеянные было племена вайлууа – эти крутятся рядом, точно шакалы у падали. Если при Салантре еще есть шанс продержаться как сильной державе, то если на престол взойдет его старший сын, Атр, междоусобицы окончательно сломят страну. Единственной надеждой оставался ценный союз с Темной Империей, руководимой невесть откуда взявшимся Шао-Каном Аментхау, чье имя уже наводило ужас даже на мрачные твердыни Вирван – измерения, ранее страшившегося лишь времени. Если шоканы вступят в турнир, если Атр покажет свои боевые навыки – единственное, в чем старший сын Салантра преуспел, - многоруких снова убоятся, его родина вернет себе былую славу, отвоеванную потом и кровью…

Харнаш  передернулся, вспоминая свой визит к Императору: он вспомнил, как скривились придворные, встретившие послов, ужаснувшись их внешнего вида. Что поделаешь, традиции шоканов  - например, привязывание рук убитых врагов к поясу как знак военного отличия – многим казались дикими. Харнаша возмущало то, что презрение это чаще всего открыто выказывалось. Их не устраивало все: обычай сбривать волосы, кроме одного пучка, смазанного жиром; обычай всегда носить с собой тяжелое оружие; обычай пожирать своих собратьев-воинов, дабы получить их силу…Иной раз Первому Посланнику самому становилось стыдно, и он мысленно проклинал богов, что они определили его в это несовершенное племя.

…Когда его вели по бесконечным лабиринтам, он дивился на их искусное убранство -  резчики по камню и архитекторы постарались на славу. Харнашу казалось, что он попал на окаменевшее поле битвы – так искусно были высечены воины в инкрустированных драгоценными каменьями латах, диковинные звери, противостоящие им, призрачные духи, обвивающие колонны. Особенно бросались в глаза изящные ажурные арки и – что самое удивительное – все те же колонны, но тоже ажурные, не цельные монолитные глыбы, а произведения зодческого искусства, сквозь резьбу которых  просвечивали отблески пламени светильников. Посланник полагал, что тут не обошлось без магии. Если верить россказням, Аментхау вел свой род от богов, а ведь только они способны создавать столь дивные, неописуемые вещи. Потом его поразили львы, стерегущие парадные врата: их пасти то и дело открывались, и наружу вылетал огонь. При этом из недр золотых зверей раздавалось рычание. Харнаш  понял, что это как-то связано с подземными вулканами и решил, что неплохо было бы предложить эту идею Тхаджу. Но впоследствии он отказался от нее – Салантра не интересовало ничто, кроме военного дела. На развитие науки, ремесел, искусства ему было наплевать.

Сначала они вошли в Покои Огня, или Нур-аанна – им открывалась Галерея стихий: Император таким образом демонстрировал свое могущество, свою власть над древнейшими силами Действительности. Стены Нур-аанна были облицованы камнем, отдаленно напоминающим родонит, но не розовым, а винно-оранжевым, насыщенным и ярким, пронзенным золотистыми барельефами. Даже странным казалось такое теплое пятно среди дворцового холода. Весь зал был уставлен статуями из красной меди, изображающими воинов могучей императорской армии. Каждый будто застыл в смертоносном движении, его меч или копье были готовы ужалить проходивших мимо, а доспехи, казалось, вот-вот начнут бряцать. Лица почти у всех были устрашающими – своеобразные маски, призванные вселять ужас и священный трепет. “Это – святилище войны и воинской доблести,” – обронил на ходу их проводник-куэтанец, - “здесь увековечены победы Владыки.” Харнаш привык к таким гримасам – слава Великой Матери, рожи эти в изобилии и тхаджев дворец украшают. Гораздо сильнее его заинтересовали другие изваяния, скрытые в глубине галереи – создавалось ощущение, что их нарочно убрали подальше. Эти были иными: высокие, статные, гордые воители неизвестных эпох. На их лицах застыл гнев и…обреченность, печаль, но без слабости. Так смотрят в лицо смерти. И посланнику на миг стало не по себе – слишком воины напоминали живых. Кто его знает, какие тут, в Империи, причуды, и каково истинное могущество Шао-Кана…

Следующий зал назывался Нур-нишатх – Покои Земли, или Камня. Да, местные зодчие воистину были чародеями. Камень жил. Он двигался, извивался телами гигантских змей, обвивающих колонны, расцветал диковинными сполохами и всплесками. Застывшая картина подземного царства – вот как выглядело это место. Созданное из диалога темного оникса и прозрачно-зеленоватого нефрита, расцвеченного крупными смарагдами, оно более других понравилось Харнашу, как существу, рожденному в земле и любившему землю и горы. В отличие от огненного зала, зал земной был полон не неистового, но медленного, едва заметного движения. И от этого более гнетущего. Неясные, пугающе расплывчатые фигуры выступали из камня тут и там, твердо, строго смотря на пришедших, как бы вопрошая: “Кто вы, осмелившиеся нарушить покой тишины?” То были изваяния духов недр, салайрэ заповедных глубин, мрачных и таинственных, о которых мало знали даже шоканы – северяне, почитавшие прежде всего суровых обитателей гор. Их сияющие хризолитовые глаза сверлили спину посланнику до самых врат в следующую залу – Нур – ихар, Водную Обитель. Это была самая, если можно было так сказать, “призрачная” зала. Отовсюду лилось мягкое голубоватое сияние – это факелы, горевшие фиолетовым пламенем, просвечивали сквозь резные колонны синего хрусталя. Все помещение переливалось загадочным светом этого минерала, дополняемым сапфировыми россыпями и лазуритовым орнаментом. Получалось, что Цитадель вовсе не была угрюмой черной глыбой – внутри она жила, переливалась разными красками, по сути своей была истинным чудом. Харнашу подумалось, что так, наверное, и выглядят запредельно далекие жилища надменных Бессмертных, о которых на земле шоканов рассказывали ужасные легенды. Тут тоже застыли салайрэ, но уже другие – таинственные и гибкие, похожие на рябь волн. Затейливый орнамент заключал их в себя, а они еле заметно проступали, лукаво улыбаясь и изогнувшись всем телом… Харнаш был загипнотизирован, он прослеживал глазами их контуры, стараясь полностью увидеть – и терял. Что уж говорить о стражах Нур – фехш, Покоев Воздуха – эти и были полупрозрачным халцедоном, и в то же время жили отдельно от него, освещая самих себя изнутри. Это была четвертая зала, посвященная Первой Стихии, главенствующей над прочими, как рассказывают предания. Она вся уходила куда-то ввысь, стрельчатыми узорами и переплетениями жилок аметиста, серебряными змейками на колоннах, высокими светильниками, усыпавшими стены…Диковинные звери застыли под потолком, оскалив пасти и готовясь к стремительному прыжку, напрягая каменные тела. Внизу же, у матово сияющего пола, корчились демоны, переменчивые духи ветров, способные наслать как приветливый зефир, так и страшный штормовой вихрь. А на стенах…на стенах были изображены драконы, выложенные мозаикой столь правдоподобно, что казалось, они сейчас начнут бить хвостами, увенчанными огненными бичами. Могучие существа, издревле охранявшие вход в алтарь – тронную залу…     

Она поразила посла больше всего – Нур-Оор, Покои Времени – здесь все как будто остановилось. Откуда-то сверху лился тусклый свет пурпурно-фиолетового неба,  причудливо окутывая стены из черного мрамора, покрытые затейливой резьбой загадочных символов – заклинания древних наречий, которыми шоканы не владели. Сдержанно поблескивали соцветия драгоценных камней, украшавшие стены витиеватой каймой. Но не было здесь ни барельефов, ни статуй: не дозволено быть здесь каким-либо существам, ибо нет здесь времени….Таинственные надписи, строгая высота мраморных стен, загадочное свечение – все это создавало атмосферу вечной загадки, древней мудрости, непостижимой силы… Высокий, крепко сбитый Харнаш даже потерялся в этой огромной темной пещере – видимо, Император преследовал определенную цель, следуя такой планировке: он любил эффект внезапности. Посланник не зря так подумал: едва они ступили на – середину? -  тронного зала (он успел заметить искусный мозаичный пол), как прямо перед глазами вспыхнул длинный ряд светильников – драконов, будто уходящий в бесконечность. Они осветили громадный трон из железа и золота, сверкающий алыми драгоценными камнями (“ино рэнан” – “слезы тигра” – безошибочно определил Харнаш). Но и их блеск мерк перед взглядом того, кто восседал на этом троне. Властный, немигающий взгляд пронзительно-зеленых огней. Глаза Высшего существа. Глаза бога.

Император был скрыт во мраке – лишь сталь доспехов тускло сверкала, озаряемая драконьими зевами. Похоже, излюбленным украшением Аментхау была сталь – сталь и вделанные в нее самоцветы. Сделав про себя такое замечание, Харнаш заметил, что рядом с троном находится еще кто-то. Слева от Императора, у скрытого о тьме второго возвышения (посланник невольно вспомнил о совершившемся недавно в Империи мятеже и об изгнании Правительницы – удивительно умной и изворотливой женщины, действительно любимой Императором, если верить легендам) грациозно согнулась на ступенях рыжеволосая демоница – только у подземных демонов была такая бледная кожа и темные, почти черные губы. В одно руке ведьма держала длинный резной жезл, другая же рука лежала на загривке огромной черной собаки – местной породы выносливых, сильных и безжалостных зверей, с которыми Харнашу однажды пришлось иметь дело: до сих пор он хромал на правую ногу. Эта была куда крупнее своих сородичей. А справа…справа стоял тот, кто был весьма и весьма известен – Шэнг Тсунг, верховный жрец и чародей Империи. Надо сказать, не с лучшей стороны известный. Раньше они встречались, но Харнаш впервые видел его в полном облачении, соответствующем его статусу. Колдуну удивительно шли темно –красные одежды, подчеркивающие бледность кожи и ее контраст с угольно-черными волосами. Несмотря на то, что выглядел он, как истинный куэтанец откуда-нибудь с запада, посол обратил внимание на сейнальский разрез глаз, точеные и чуть удлиненные черты лица  и слишком тонкие, хоть и сильные, пальцы. “Отродье волка и овцы,” – так его втайне называли шоканские военачальники, мягко говоря, недолюбливавшие этого холодного и жестокого царедворца. Еще бы: именно Шэнг-Тсунг был посланцем и наместником Императора в почти покоренных землях Шокана. Тхадж дорожил союзом и потому позволял интервентам чинить беспредел по всему югу. Колдун держал себя полноправным хозяином и вел себя так нагло, что Харнаш, почтенный придворный и патриот родного края, сам не упускал случая оскалить на него зубы. Однако сейчас он вынужден был признать, что Шэнг красив – какой-то неуловимой аристократической красотой. И он обладал внутренней силой – силой, которой Харнаш явно уступал. И действительно ярко она проявлялась в Цитадели.

“Кем ты был бы, если б судьба тебя так не любила? ” -  спросил взгляд Харнаша. И ему был дан жесткий ответ: “Я БЫЛ бы. Этого вполне достаточно.” Стыдно сильному существу преклоняться перед тем, кто по крайней мере физически слабее его. Но Шэнг-Тсунгу невозможно было противостоять. Поэтому Посланник, в отличие от своих сопровождающих, таращащихся то на по-прежнему скрытого в тени Императора, то на его kiarta, то на убранство зала, старался смотреть все же на правителя, подчеркивая важность переговоров. Мы без вас, конечно, не сможем – но и вы без нас, похоже, не протянете. Иначе не позвали бы прямо сюда.

Шэнг-Тсунг выступил вперед. В светящихся глазах не отражалось никаких эмоций, хотя в глубине души он еле сдерживался от переполнявшего его презрения к этим туповатым гигантам. Но он умел искусно скрывать свои чувства и довольно учтиво поздоровался с послами. Это несколько примирило Харнаша с жалеюще-ироничным смешком, брошенным одним из встретивших посольство подданных. Затем разговор пошел, наконец, о главном – посланнику уже успели порядком надоесть эти гримасы приближенных, оглядывающих его и его спутников. При Императоре они присмирели.

-          Приветствую куив’нэджа великого Тхаджа Шокана Салантра Иршунта, - колдун слегка поклонился, приложив руку к груди, - приветствую также сопровождающих его Мархуш’имна и Иврашатара из рода Маишарна, - он говорил на шоканком, правда, с мягким акцентом, немного сокращая звук “хш” и возвышая “джар”, отчего создавалось впечатление удвоения гласной.

-          И мы приветствуем Владыку Шао-Кана и его первого приближенного, - с достоинством преклонил голову Харнаш, сопровождающие с обеих сторон последовали его примеру. Колдун подождал, пока все выпрямятся и снова заговорил – на этот раз на Всеобщем, чтобы понимал каждый:

-          Итак, наш Император, как тебе известно, ныне принимает участие в священном турнире Смертельная Битва. Предстоит его воинам десять сражений, выиграв которые, Империя получит ценные земли. – “А если проиграете? Или та армия сильнее окажется?” – чуть не вырвалось у Харнаша, - “Еще ж потом победить надо!” Но, похоже, возможность поражения здесь исключалась совсем.

-          …Но, увы, среди достойнейших из достойнейших бойцов не можем мы выбрать такого, кто уверил бы нас в безоговорочном заполучении  ключа к порталу.

Харнаш удивился: неужели в мощном, огромном государства не нашлось непобедимого искусного воина? Абсурд. Что-то не так. Конечно, шоканы физически намного сильнее коренных обитателей Империи, участвующих в боях. Но с точки зрения мастерства...Тут Харнаш вынужден был признать: бойцы из них никакие. Только горой мышц и берут. Но против опытного воина шансов может не быть вообще. Действительно хорошую подготовку – по шоканским меркам – проходили воины дома тхаджей. Шэнг-Тсунг, да и сам Император, не могли об этом не знать. То есть, обращаться к послу с подобной просьбой – странно и очень странно. А если верить слухом, целью была Эдэния. Сейналы – Избранная раса, их мастерство совершенствуется тысячелетиями. Шоканы до сих пор не моги оправиться от удара, нанесенного Амендаром по северным рубежам. Харнаш запутался окончательно. Между тем колдун заметил смятение многоруких – и на его губах заиграла полуулыбка:

-          Вы удивлены, не правда ли?  Что ж, отвечу о намерениях Владыки напрямую: нам нужен шоканский воин. Королевской крови, ибо прочие…не слишком пригодны для контактного сражения. Достаточно опытный, много тренировавшийся. Принц Атр.

В зале воцарилась гнетущая тишина. Одна сторона молчала выжидающе, другая – пораженная наглостью. И обе понимали, что выбора у Шокана нет. Черные, непроницаемые глаза Шэнг-Тсунга встретились взглядом с красноватым взором  Первого посланника.

 

“Давай, Харнаш, соглашайся. Ты только подумай о перспективах: мы вам – протекторат от вайлууа, которые по сути своей – никто, хоть и берут вас числом.  А вы нам – своего слабоумного наследничка, который по сути своей – крах всего государства. Если что – а это вряд ли – вы же нас и поблагодарите. Ты же умнее своих собратьев – представляешь себе, во что превратится и так разрушенный Шокан при этом похотливом выродке – ты уж прости меня, но давай называть вещи своими именами. Отдаете нам бойца – а мы вам мастерски обученное войско. Более того – Атр пройдет специальную закалку, которая усовершенствует его навыки… ”

 

Врешь. Врешь, полукровка. Больно задешево отдаешь – вы-то гораздо меньшую выгоду получаете…”

 

“Ошибка.  Мы получим Эдэнию. Это давняя мечта моего Императора. Тебя что, плата не устраивает?”

 

“Вы нанимаете принца крови. Нанимаете, как грязного убийцу, выполняющего за вас всю мерзкую работу.”

 

“Мое почтение, посол Харнаш, но когда ничего нет – о гордости неплохо бы забыть”.

 

Харнаш отвел взгляд первым. Поединок мыслей раздражал его, мешал настроиться. Ведь почти убедил…Так нельзя.

 

Hosted by uCoz