Часть III. Свет в конце тоннеля

 

            Огрон сам не понял, что произошло. Он только видел, что лежит на рельсах и что на него на полной скорости несется поезд. Огрон успел только сгруппироваться, закрыв лицо коленями и руками, и приготовился к страшной, но зато быстрой смерти. Внезапно он почувствовал, как перед ним что-то появилось, и раздался дикий звук крушения металла. Осторожно открыв глаза, Огрон изумленно обнаружил, что перед ним стоит Гантлос и одной рукой сдерживает натиск ревущего поезда. Нельзя сказать, что ему было легко это делать, поскольку он издавал страшные крики, но руку не опускал. Осколки стекла и железа разносились по всему вокзалу, стоял невообразимый грохот, люди в панике начали бегать и кричать, но Огрон не обращал на эту какофонию никакого внимания. Он был потрясен тем, что остался жив. Ему и в голову не приходила мысль о том, что Гантлос когда-нибудь спасет ему жизнь. Огрон был ему бесконечно признателен, но мог разве что смотреть на него благодарным взглядом, пока тот останавливал полуразрушенный состав и все равно ничего не видел.

            Наконец поезд закончился, и на его месте лежала лишь груда осколков и пепла. Внезапно Огрон почувствовал себя как никогда слабым. Он еле нашел в себе силы подползти к перрону и ухватиться за него руками.

             - Почему я чувствую себя таким слабым? – еле слышно спросил он сам себя.

             - Я помогу тебе. – Гантлос взял его за руки и кое-как вытащил. Огрон чувствовал себя инвалидом, бессильно опираясь на товарища. К ним подошли Думан и Анаган, но Огрон уже не мог подняться и только жалобно смотрел на них.

             - Огрон, что происходит? – спросил Анаган неизвестно о чем – Огрону показалось, что речь идет о нем. – Я не понимаю!

             - Я не могу превращаться! – добавил Думан. «Ах, вот в чем дело, - догадался Огрон, - значит, с ними тоже что-то не так».

             - Это эффект силы Беливикс! – воскликнула Блум откуда-то сзади, и маги удивленно повернулись к ней. – Люди снова верят в фей, и это увеличивает наши силы! Гардения верит в нас! Сердце Дракона!!

            Под одобрительные возгласы народа она направила на магов огненный луч, который значительно ослабил их и перенес в другое место. Они обнаружили, что находятся в городской канализации. Да уж, у Блум было не все в порядке с юмором. Думан и Анаган выжидающе смотрели на еле живого Огрона. На самом деле сейчас ему больше всего хотелось только того, чтобы все оставили его в покое, но чернокруговцы, как назло, столпились вокруг него и ждали его вердикта. Нужно было что-то сказать.

             - Мы должны отомстить этим феям, - наконец произнес Огрон. – Они дорого заплатят за то, что так опозорили нас!

             - Да! – воскликнул Думан. – Мы еще обязательно вернемся!

            Огрон кивнул. Обстановка разрядилась, теперь он мог позволить себе немного расслабиться. Кое-как он проковылял в другой конец подземного тоннеля и перевел дух. Им действительно надо было отомстить самоуверенным дурочкам. Но как? Рокси теперь умеет использовать Белый Круг (а, судя по тому, что помнил Огрон, обезвредила она его именно Кругом), да и силы магов заметно поубавились… Как же все-таки доверчивы люди – скажешь им, что фей не существует – поверят, скажешь, что существуют – тоже поверят. Надо было заново их разуверить. Нужен был новый план. Ничего, это поправимо, думать Огрон умел и любил. Вскоре ему пришла в голову неплохая идея – создать что-то типа темных фей, чтобы люди увидели, что феи не такие уж замечательные и что верить в них совсем не стоит. Для этой цели он избрал завистницу Стеллы, девчонку по имени Митси, и ее подруг. План казался ему идеальным – дать девушкам (во временное пользование, конечно) часть своих сил, а они уж как-нибудь победят этих приставучих Винкс. Но, к ужасу Огрона, затея с треском провалилась – Митси оказалась побеждена, а силы – истрачены безвозвратно. После этого Огрон попытался вновь похитить хитро замаскированный Текной Белый Круг, но и на этот раз ему не повезло. Чернокруговцы начинали хмуриться – положение их дел становилось незавидным. Однако, как оказалось, это еще было не все – Винкс вытянули козырную карту. Они полетели на остров Тир Нан Ог и с помощью Белого Круга освободили земных фей. Маги пытались им помешать, но целеустремленность фей превзошла себя. Теперь Черному Кругу стало вдвое веселее – они не только должны были противостоять Винкс, но и прятаться от разъяренных земных фей, жаждущих мести. Вот тут-то и случилось самое страшное.

Однажды Думан, в очередной раз посланный в разведку Огроном, вернулся в заметно ослабленном состоянии. Он держался за грудь, другой рукой судорожно хватался за столбы и перегородки, но при этом слабо улыбался и говорил: «Все нормально». Хотя нормально явно было не все. Тогда Огрон впервые испугался по-настоящему. Во-первых, теперь маги вынуждены были почти не покидать свое убежище в канализации, став реально уязвимыми для фей. Во-вторых, что было не менее важно, Огрон совершенно не представлял, что делать с Думаном. Ни у кого из магов раньше не возникало серьезных проблем, и первая за долгие годы трудность обескуражила его. Думану с каждым днем становилось хуже, но он мужественно терпел и даже пытался улыбаться. Гантлос не отходил от него ни на шаг, частенько бросая на Огрона недовольный взгляд, говорящий: «Это ты во всем виноват». Анаган тоже начал проявлять недовольство, хотя у него на это явных причин не было. Огрон почти перестал разговаривать с ними, боясь скандала, и прятался от них в укромных уголках канализации. Но однажды его там нашел Гантлос.

             - Думану все хуже, - мрачно сообщил он. – Ему нужна помощь.

             - А что я могу сделать? – беспомощно развел руками Огрон.

             - Сделай хоть что-нибудь, - серьезно и печально попросил Гантлос.

            Огрон задумался. Он и сам был не прочь что-то сделать для несчастного Думана, но понятия не имел, что именно… Внезапно ему в голову пришла унизительная, но интересная идея.

             - А что, если мы попросим помощи… у фей? – неуверенно предложил он. Гантлос посмотрел на него как на сумасшедшего.

             - Ты в порядке? – обеспокоенно спросил он.

             - В полном, - кивнул Огрон. – Ты же знаешь, они народ жалостливый… А если мы им еще и сдадимся…

            Выражение лица Гантлоса из удивленно-обеспокоенного стало обескуражено-безнадежным.

             - Не  всерьез, конечно, - пояснил Огрон, - а так, понарошку…

             - Наверное, на тебя так канализация действует, - пробормотал Гантлос, - голова соображать перестает…

             - Я серьезно! – воскликнул Огрон. – Мы прикинемся покорными, белыми и пушистыми, сдадимся на милость Моргане… Она наверняка захочет нас судить, но подождет с этим. До суда можно успеть помочь Думану, да и мы немного восстановим наши силы, а там…

             - Это слишком унизительно, - махнул рукой Гантлос. – Разве это по-мужски – нарочно казаться слабым?

             - Но я уверен, это сработает, - настаивал Огрон. – Мы даже можем отдать им Черный Круг… на время, конечно.

             - Лучше бы ты его уничтожил, - вполголоса произнес Гантлос и добавил уже громче: - Огрон, меня мало заботит то, как мы будем выглядеть в глазах фей после того, как мы восстанем против них. Меня беспокоит то, что феи не захотят помогать нам – с какой стати они станут это делать? Мы охотились за ними, отбирали их энергию, и вдруг заявляемся с повинной? Даже если они поверят в эту чушь, вряд ли они нас резко полюбят, да и на помощь я бы не рассчитывал. Феи – создания довольно злопамятные…

             - Я думаю, сейчас это наш единственный выход, - Огрон пытался настаивать на своем, не оспаривая веские доводы Гантлоса – сил спорить у него уже не было. – Мы ведь, в общем-то, не слишком рискуем…

             - Да, пожалуй, - язвительно парировал Гантлос, - ничем, кроме собственных жизней и, главное, жизни Думана.

             - А вдруг сработает? – Огрон жалобно посмотрел на него. Он и сам осознавал всю рискованность своего плана, но цеплялся за любую идею, как за соломинку, зная, что других вариантов все равно никто не предложит, все будут критиковать и спорить, но не скажут ничего нового. Огрон чувствовал, что Гантлос воспринимает этот план только с точки зрения Думана. Он лишь ориентировочно представлял себе дружбу, но понимал, что его старшему товарищу дорог его друг, оказавшийся сейчас в столь незавидном положении. Ах, как бы Огрон сейчас хотел сам оказаться под надежной защитой такого человека, которого без оговорок и колебаний можно было бы назвать другом…

             - Спроси у Анагана, - пожал плечами Гантлос.

             - Он откажется в этом участвовать, и план сорвется.

             - Так уговори его, чтобы твой замечательный план не сорвался.

             - Он вовсе не замечательный…

             - Я знаю. Но, наверное, у нас на самом деле нет другого выхода, кроме того, что ведет на тот свет. Впрочем, твой план может привести туда же…

             - Тогда зачем ты зовешь его замечательным?

             - Чтобы поиздеваться над тобой, конечно. Только учти, Огрон, если этот твой план не сработает, нам всем будет плохо. Сказочно плохо. Особенно тебе.

            Еще год назад Огрон бы не оставил это недвусмысленное замечание без ответа и приструнил бы Гантлоса. Еще два года назад он вообще бы не допустил даже возможности того, что услышит такие слова от товарища-чернокруговца. Но теперь все, что он мог сделать, - это безвольно кивнуть. В эту минуту он меньше всего был похож на безжалостного лидера, скорее на человека, играющего со смертью в русскую рулетку и не особенно верящего в свою победу. Гантлос видел это и не стал больше распекать Огрона. Он повернулся и направился обратно к их укрытию, но на полпути обернулся.

             - Завтра же направимся к феям, - сказал он упавшим голосом. Огрон изумленно обернулся. Он и сам не верил в то, что его план может сработать, и вдруг получил одобрение! Он радостно закивал и начал готовиться к патетической сцене.

            «Покаяние» прошло на ура. Огрон привел товарищей в Музыкальный бар, заставил сделать печальные лица, сам же встал перед Блум на колени и вдохновенно просил фей простить им их прегрешения. Блум растрогалась и, не спрашивая мнения остальных, направилась со всеми к Сибилле, фее правосудия. Сибилла не особенно обрадовалась, увидев магов, но отказать не решилась и разрешила им остаться до суда в ее пещере. Она даже изъявила желание помочь Думану, правда, весьма своеобразным способом. Его положили на каменной плите в одном из уголков пещеры, безо всяких удобств, и несколько фей время от времени приходили посмотреть на него и наложить бесполезное заклинание. Сибилла хотела сохранить все как есть и поэтому не могла и не хотела помочь Думану. Что на этот счет думали маги, догадаться нетрудно – фея правосудия сразу попала в их черный список. Но до суда надо было подождать и изобразить глубокое и смиренное раскаяние.

             - Ааа… Черный Круг… - Стон Думана в очередной раз эхом разнесся по пещере. Анаган недовольно огляделся по сторонам. Ему до невозможности надоели эти крики и стоны, он был раздражен до предела, нужно было на ком-то выместить зло. Правда, на Гантлоса нападать он не осмелился, но зато одиноко сидящий в углу Огрон был идеальной мишенью.

             - Видишь, до чего нас довело твое командование? – гневно показал он на Думана. – Один из нас едва не умирает, мы ослаблены, наша жизнь зависит от кучки фей! Хороший из тебя лидер, нечего сказать!

            Огрон устало поднял на него глаза. Он уже ничему не удивлялся, только хотел замять начинающийся скандал.

             - Будь добр, кричи потише, - мрачно сказал он. – Феи могут нас услышать.

             - И что с того? – нагло поинтересовался Анаган. – Пусть знают, что тот, кто возглавляет Черный Круг – жестокий, самонадеянный эгоист, который думает только о себе!

             - Это ты обо мне? – искренне удивился Огрон. Так конкретно претензий к нему еще никто не высказывал.

             - Да, черт возьми! – прорычал Анаган. – Мы для тебя не больше чем пушечное мясо, инструмент для воплощения твоих идиотских планов! Без нас ты ни на что не способен, ведь ты боишься честного боя в одиночку, тебе нужно обязательно привести с собой подкрепление! Ты как Блум, или даже хуже! Ее хотя бы не ненавидят феи из ее собственной команды – она, видимо, относится к ним с большей человечностью, чем ты к нам! Я всегда ненавидел тебя, Огрон, а теперь еще и презираю всеми фибрами души! Даже удивительно, как собственные глупые родители не отказались от тебя!

            Всю эту речь Огрон выслушивал с удивленно-потерянным видом, но на фразе о родителях не выдержал и вскочил.

             - Не смей оскорблять моих родителей, подонок! – крикнул он, не заботясь о том, услышат его феи или нет.

             - А то что? – Анаган нагло усмехнулся. – Ты что, ударишь меня?

            Нет, Огрон не посмел бы его ударить. Во-первых, он этим ударом раззадорил бы Анагана еще больше, и наверняка завязалась бы драка, остановленная только прибежавшими феями. Во-вторых, он просто не мог ударить человека, которого так долго знал. Огрон даже не мог предполагать, что когда-нибудь услышит от Анагана такие слова. Он-то всегда думал, что чернокруговцы хоть как-то преданы ему, и так жестоко ошибся…

             - Уймись, Анаган, - неожиданно раздался мрачный голос сзади. Это был Гантлос, вставший со своего места и подошедший к Думану. Огрон с надеждой посмотрел на него, уповая на его защиту. – Ты растревожишь Думана.

            Вся надежда Огрона рухнула. Впрочем, разумом он прекрасно сознавал, что навряд ли Гантлос относится к нему лучше, чем Анаган, и приходить ему на помощь в таких ситуациях вовсе не обязан. Но внутренне Огрон жаждал, чтобы хоть кто-то встал на его сторону. А поддерживать его никто не собирался.

             - Ладно, - буркнул Анаган, садясь на камень, - дискуссия окончена. – Он бросил злобный взгляд на Огрона. Тот, не выдерживая своего позора, отвернулся к стене.

             - Ааа… Как больно, - тихо простонал Думан.

             - Потерпи, Думан, - успокаивал его Гантлос совсем другим тоном, нежели тем, который оставлял для остальных – мягким и даже ласковым. – Ты обязательно поправишься, мы выйдем отсюда и тогда…

             - Мы победим? – еле слышно спросил Думан.

             - Конечно, победим, - заверил его Гантлос, хотя сам не верил в то, что говорил.

             - Да… Эти феи заслуживают наказания… - Думан попытался улыбнуться.

             - Тихо-тихо, не волнуйся. – Гантлос осторожно положил ему руку на плечо, боясь лишний раз его побеспокоить. Огрон чувствовал, что явно был здесь лишним, и тихо вышел из пещеры, подойдя ко входу в грот. Он оперся рукой о каменную стену пещеры и сильно-сильно зажмурился. Моральное потрясение, которое он испытал, было достаточным поводом для слез, но маг изо всех сил пытался, как всегда, контролировать себя. «А что, - рассуждал он, пытаясь успокоиться, - если сзади подойдет Сибилла или еще какая-нибудь фея и застанет меня врасплох? Неудобно будет, неудобно». Он резко ощутил одолевающее его бессилие и одиночество. Он страдал, внутренне бился в истерике, хотя внешне старался выглядеть просто задумчивым. Еще не хватало, чтобы его кто-то увидел… таким… человечным. Имидж злодея есть имидж, его надо сохранять до конца дней своих, хотя порой это так унизительно и больно…

            Через несколько дней к магам наведались Винкс и сообщили, что скоро состоится суд. При этом Блум проговорилась, что эфирные феи предсказали им чью-то смерть. Огрон сразу понял, куда она клонит. Он и сам предполагал, что Думан, несмотря на поддержку Гантлоса, долго с такой болью не протянет, но чтобы вот так… Почему в последнее время все случалось так резко? Огрону казалось, что все хотят, чтобы погиб он, а не кто-то другой. Да он и сам был не против, настолько отвратительной была жизнь…

            Наступил день суда. Огрон собрал магов, чтобы уточнить план сражения.

             - Итак, - начал он, пытаясь не показывать волнения, - скоро за нами явятся феи. Думан слишком слаб, - обернулся он к лежащему без сознания товарищу, - его в замок Морганы брать нельзя. За ним наверняка кто-нибудь присмотрит.

             - Интересно, кто? – мрачно поинтересовался Гантлос. Огрон оставил этот вопрос без ответа.

             - Как только Моргана наденет кольцо, - продолжал он, - откроется портал в бездну. Ваша задача – погрузить в эту бездну как можно больше фей, пока остальные не опомнятся и не бросятся им на помощь.

             - Наша задача – побыстрее закончить с этим, чтобы больше не связываться с тобой, - злобно пробормотал Анаган.

             - Пусть так, - согласился Огрон, - в любом случае нам надо закончить начатое. Потом мы вернемся за Думаном. Все согласны?

            Анаган фыркнул, но ничего не сказал. Гантлос нехотя кивнул. У него в последнее время настроение тоже наверняка было отвратительное.

             - Ладно, - махнул рукой Огрон, - давайте просто сделаем это. За Думана.

            Вошла козлоногая фея.

             - Маги Черного Круга, за вами пришли феи Винкс, - сказала она. Маги встали, Гантлос взял на руки Думана, и они вслед за феей пришли в главную пещеру, где их уже ждали Винкс и Сибилла. Повздыхав, феи согласились с тем, что Думана на суд действительно брать не стоит, и специалисты предложили взять его в Гардению, чтобы Набу, маг и парень Лейлы, попробовал на нем свои исцеляющие заклинания. Маги нехотя согласились, хотя у всех было стойкое предчувствие, что добром это не кончится. Но сейчас у них были дела поважнее, и они вместе с Винкс направились на Тир Нан Ог, где были почти миролюбиво встречены Морганой и Небулой.

            Тем временем в Гардении развернулись очень интересные события. Набу кое-как привел Думана в чувство, наконец догадавшись, чем он болен. Маг оказался изувечен ликантропией, которой так боялся Гантлос и которая досталась ему в наследство от отца. Заклинание Набу превратило Думана в настоящего оборотня, поросшего шерстью, с клыками и огромными перепончатыми крыльями. Он плохо соображал, что делает, и решил на всякий случай расправиться с Набу и остальными специалистами. Прилетев в парк, он начал сражаться с ними и победил специалистов довольно легко, но оказался бессилен против Набу. Тот оказался напористым и, решив, что Думан и так уже покойник, с помощью своего волшебного посоха наложил заклинание, уничтожившее оборотня. Черный Круг потерял свою четверть. Однако, на свою беду, Думан перед смертью успел проговориться специалистам, что маги солгали феям и затевают что-то нехорошее. Набу и остальные тут же поспешили на помощь своим девушкам.

            Огрон тем временем терпеливо ждал, когда Моргана наконец наденет кольцо, и это случилось. Из последних сил он засмеялся, глядя, как из нее уходит сила. Открылся портал в бездну, куда начало засасывать фей. Придерживаясь намеченного плана, Огрон и маги помогали феям поскорее в эту бездну попасть, снося их энергетическими волнами. Винкс, как и предполагал Огрон, вмешались не сразу (ему даже показалось, что они не очень-то и хотели помогать феям-мстительницам), но все же начали вытаскивать из портала фей. Внезапно появилась орда специалистов во главе с Набу.

             - Для вас все кончено, маги! – нагло крикнул он. – Думан уже повержен, теперь ваша очередь!

            У Огрона в груди будто что-то оборвалось. Повержен?... Как повержен?... Его охватило непонятное чувство, смесь ярости и боли. Сзади него послышалось рычание. Гантлос, яростно сверкая глазами, стремительно подался вперед, чтобы накостылять ретивому магу, но Огрон остановил его. «В его смерти виноват я, - подумал он, - я же и отомщу им».

             - Вы за это заплатите!!! – яростно вскричал он, направив на парней заклинание в полную силу. Разумеется, тут же подлетела Блум и оградила их щитом. Ярость Огрона была бесконечна. Однако он предполагал, что есть человек, который сейчас желает всем им смерти больше, чем он сам, - это был Гантлос. Сейчас Огрон понимал его, как никогда. Он и сам порывался расправиться с ними так же жестоко, как они обошлись с Думаном. Тем временем, пока Огрон и его пока еще сотоварищи боролись с Винкс, Набу решил еще раз погеройствовать и начал с помощью своего посоха закрывать портал в бездну. От энергии, исходящей от меняющего направление портала, магам самим стало нехорошо. Анаган предпочел отлететь подальше, а Огрон и Гантлос спрятались за скалой, жмурясь от невыносимого света. Огрон даже боялся взглянуть на товарища, отлично представляя, что творится в его душе. Нужно было непременно отомстить, хотя бы для успокоения совести. И подвернулся хороший момент. Набу, израсходовав все силы на закрытие портала, начал медленно отходить в мир иной, феи и специалисты уже начали рыдать над ним. Лейла возопила о темном даре эфирных фей, восстанавливающем жизнь, и с неба спустилась небольшая темная сфера. Огрон понял, что это его шанс. Сказав магам, чтобы они отправлялись в измерение Омега и что он их догонит, Огрон подлетел к дару и схватил его.

             - Немедленно отдай!!! – истошно закричала Лейла.

             - Что, вот это? – усмехнулся Огрон и разжал руку. Дар полетел в землю, войдя в завядший цветок, который тут же расцвел.

             - Ой, - усмехнулся маг, - уронил. Теперь вместо Набу возродился этот маленький цветочек. Ничего, не расстраивайся. – И он исчез, оставив Лейлу в бессильной злобе и рыданиях. Он направился в измерение Омега к чернокруговцам, немного успокоившись. Теперь, по крайней мере, Думан был отомщен. Магов он нашел довольно быстро. Анаган ежился от нестерпимого холода, Гантлос стоял, не шевелясь. Огрон молча подошел к ним.

             - Феи последуют сюда за нами, - тихо сказал он после минутной паузы. – Нам нужно идти вперед, чтобы они не нашли нас сразу, сейчас мы против них слишком слабы.

            Последовало молчание.

             - Да, - наконец с трудом произнес Гантлос, - кто-то должен следить за тем, где находятся феи и предупредить остальных, если они появятся. Пусть это буду я.

            Огрон слабо кивнул.

             - Мы будем ждать тебя здесь, - сказал он. Когда Гантлос, направляясь в разведку, прошел мимо него, Огрон едва слышно сказал: «Я отомстил», но, вероятно, Гантлос его не услышал, он даже не обернулся, а Огрон был слишком ослаблен, чтобы догонять его или кричать в полный голос. Вскоре они остались наедине с Анаганом. Тот злобно косился на него.

             - Что, - озлобленно сказал он, - доволен? Теперь Думана больше нет. И это, между прочим, все из-за тебя. Я не стал говорить при Гантлосе, он бы тебя наверняка убил. – Он усмехнулся. – Зря я, впрочем, этого не сказал…

             - Нам надо жить дальше, - сдержанно произнес Огрон. – Смерть Думана – невосполнимая потеря, но, по крайней мере, мы еще живы. И феям не поздоровится, если они снова встанут на нашем пути.

             - Ты всегда так говоришь, - махнул рукой Анаган, садясь на холодный камень. – Только что-то достается все время не феям, а нам.

            Ну как с этим было поспорить? Огрон замолчал, погрузившись в раздумья. Только теперь он по-настоящему осознал произошедшее.

            «Думан мертв, - думал он, - его больше нет. Набу, этот мерзкий, подлый Набу убил его. За что, интересно? Убить человека, который находился почти без сознания? Для этого надо быть по меньшей мере бесчувственным. Если только Думан проговорился о нашем плане… Все равно бы они узнали. Но почему надо было убивать его? Ведь он был еще так молод… - Огрон не думал о том, что сам старше Думана всего на год. Себе он давно уже не казался молодым, хотя ему было всего лишь двадцать восемь лет. – Но зато он отомщен. Я убил человека… - Эта мысль, не приходившая ему в голову, пронзила его. – Но нет, это был не человек, раз он способен на убийство безвинной души… Выходит, я тоже не человек?...» Мысли Огрона принимали все более мрачное направление. Придя к такому неутешительному выводу, он вздрогнул.

            «Я чудовище… - с ужасом подумал он. – Выходит, Анаган прав, и я не достоин не то что руководить командой, но даже жить?... Так пусть же, пускай я умру, но честно! Погибнуть от рук феи – не самая завидная участь, но, возможно, именно ее я и заслуживаю…» Ход его мыслей был прерван вернувшимся Гантлосом. Тот был заметно взволнован и не мог отдышаться после долгой пробежки по холодному измерению.

             - Винкс, Моргана и Рокси здесь! – воскликнул он. О том, что на него самого напали несколько фей и он чудом, благодаря прихоти Блум, остался жив, он умолчал.

             - Давайте скроемся от них, - неуверенно предложил Анаган. Его уже невероятно утомила эта погоня.

             - Нет. – Огрон отвечал тихо, но твердо. – Если мы убежим сейчас, то будем бежать всю оставшуюся жизнь. Мы должны наконец разобраться с ними. Это наш последний шанс… - Внезапно он замолчал. У пещеры послышались голоса фей. Огрон, будучи уже не в силах себя контролировать, направил электромагнитную волну на сталактит и вызвал небольшое землетрясение. Фей засыпало ледяными глыбами, маги смогли благополучно скрыться.

             - С ними уже невозможно сражаться, - прошептал Огрон, когда они добежали до другой пещеры, - их в десятки раз больше, чем нас…

             - Давайте спрячемся и нападем на них из укрытия, - предложил Анаган, не решаясь ввязаться в масштабную битву.

            Огрон устало кивнул. Он уже устал сражаться, все, что он мог сделать – это послать вслед феям несколько заклинаний. Гантлос не стал с ними спорить и хранил молчание. Его уже давно не интересовало происходящее вокруг, настолько он был сломлен смертью своего единственного друга. Все видели это и потому боялись сами заговорить с ним. Тем временем к пещере подлетели Винкс и Моргана, начав отогревать замерзающих подо льдом фей. Появилась разъяренная Небула, почему-то с Лейлой.

             - Что вы сделали с нашими сестрами?! – вскричали феи, которых Небула привела с собой.

             - Мы – ничего, - ответила Моргана и ослабила фей. Затем она начала что-то говорить, должно быть, какую-то проникновенную речь, но Огрон ее не слушал. Внезапно он услышал голос Блум:

             - Посмотрите на это место, - говорила она феям. – Оно холодное и пустое. Это похоже на сердце Огрона и магов. Но, я уверена, вы не такие, как они, вы лучше…

            «Откуда тебе знать, что у меня в сердце? – едва удержался от крика Огрон. – Что ты вообще знаешь о пустоте и одиночестве, жалкая, глупая девчонка?!...»  Он не выдержал и, с криком выбежав из пещеры, ударил молнией в очередной сталактит. Его товарищи, не получив предупреждения, едва успели последовать его примеру. Началось землетрясение. Маги снова убежали, надеясь, что все-таки прикончили фей. Однако Огрон услышал сзади: «Стой, Огрон!!» Это был голос Лейлы. «А, наверное, она хочет мне отомстить за своего ненаглядного Набу, - догадался Огрон. – Смелая девочка, не побоялась бросить свою команду. Даже жаль будет победить ее…» Однако Огрон оставил лирическое направление своих мыслей и ускорил бег. Он понял, что по крайней мере Лейла и Небула могут их нагнать.

             - Быстрее, быстрее!!! – кричал он магам, боясь даже остановиться. Им внезапно овладел нечеловеческий страх, вызванный, возможно, этой яростной интонацией голоса Лейлы – уже не юной наивной феи, а воина, поставившего своей целью смерть противника… Огрон никогда не боялся никого из земных фей, даже Небулы. Но эта мужественная девушка, живущая теперь ради мести… Огрон хорошо понимал ее, но еще лучше он теперь понимал фей, за которыми всегда охотился. Так вот что это значит – быть добычей… Впрочем, он быстро взял себя в руки и перестал паниковать. «Все равно когда-нибудь умирать, - думал он, - не все ли равно, как?»

            Думая таким образом, Огрон продолжал бежать, сам особенно не зная, куда. Анаган и Гантлос следовали за ним, понимая опасность остановки не хуже его.

             - Быстрее! – подгонял их Огрон. – Они следят за нами! – Хотя подгонять магов особенно не требовалось, он подстраховался. Внезапно путь магам преградила пропасть. Огрон разбежался и перепрыгнул через нее, то же самое сделал Гантлос. Анаган, однако же, остановился.

             - Огрон, я не могу! – крикнул он, его лицо выражало настоящий испуг. – Подождите меня, пожалуйста! – Эта непривычная вежливость изумила Огрона.

             - Поторапливайся! – ответил ему Гантлос, все такой же хмурый. – Феи скоро будут здесь. Или ты хочешь их подождать? – Даже в момент опасности и душевного потрясения он пытался казаться прежним. Это не могло не растрогать и без того расчувствовавшегося Огрона, но он сделал вид, что ничего не заметил.

            Анаган смутился. Ему с феями встречаться, ясное дело, не хотелось, но и пропасть выглядела довольно внушительно. Он собрался с силами и, оттолкнувшись, прыгнул, но не удержался на краю пропасти и сорвался вниз. Гантлос едва успел его подхватить, вытащил, и маги снова продолжили свой побег от судьбы. Путь им преградила ледяная стена, с которой без особого труда справился Гантлос.

             - Отлично, мы спасены! – воскликнул он, но тут же испустил такой нечеловеческий вздох страдания, что Огрон испуганно выглянул из-за его плеча. Оказалось, путь магов вел в тупик. Чертыхнувшись про себя, Огрон все же зашел туда, откуда выхода не было, маги последовали за ним.

             - Это тупик, Огрон, - мрачно резюмировал Гантлос.

             - Все кончено, - прошептал Анаган, но Огрон его услышал и обернулся.

             - Я скажу, когда все будет кончено! – крикнул он. Ярость придавала ему сил. – Мы сейчас сделаем собственный выход, если его здесь нет.

            Он быстро взглянул на Гантлоса. Тот все понял и, со всей силы топнув ногой, устроил землетрясение. Со стен и потолка пещеры ссыпались камни и куски льда, стоял невообразимый грохот, в полу пещеры росла трещина.

             - Огрон, сражайся! – Это был голос Небулы, все-таки нашедшей магов. С ней была Лейла. Огрон сражаться уже не мог и спрятался за льдами, то же сделали и остальные чернокруговцы. Феи начали крушить одну льдину за другой, но тщетно. В какой-то момент Небула отвернулась, и Огрон ударил ее в спину. Это, конечно, было некрасиво, но зато Небула моментально оказалась повержена, бессильно упав на землю. Лейла осталась одна против магов. Она сразу же направила на Огрона свою волну Морфикса, но он успешно отразил атаку, обратив ее же силу против нее. Фея едва смогла закрыться щитом.

             - Ты стала очень слабой после смерти Набу, - усмехнулся Огрон, и Лейла зарыдала. Ему не хотелось ее добивать, эту смелую фею, не побоявшуюся в одиночку (ну, почти в одиночку) преследовать магов. Когда он раздумывал, как бы с ней поступить,

внезапно, откуда ни возьмись, появились Винкс.

             - Блум! Девочки! – сквозь слезы воскликнула Лейла.

             - Ты же не думала, что мы оставим тебя одну? – улыбнулась Флора. Феи подлетели к своей подруге, маги сгруппировались вокруг Огрона.

             - Их больше… Давайте сдадимся, - жалобно сказал Анаган. Огрона охватило чувство невероятной ярости и желания довести дело до конца.

             - Никогда!!! – почти истерически воскликнул он. Гантлос внезапно посмотрел на него с уважением, но ничего не сказал. Маги объединили силы, то же сделали и Винкс (точнее, все, кроме Лейлы и Рокси). Началась страшная битва. Феи направляли энергию сквозь щит, будучи дополнительно защищенными, маги дрались открыто. Несмотря на количественное преимущество фей, перевес сил поначалу был на стороне магов, им даже удалось выбить из круга фей Стеллу. Впрочем, ее место тут же заняла Рокси, а через минуту к ним присоединились Стелла и все-таки присоединившаяся к подругам Лейла. От накалявшейся энергии ледяное измерение бурлило: разбивались льдины, сыпались камни. И маги, и феи сражались на пределе сил, но магам из-за их меньшинства и нарастающей слабости было не в пример тяжелее. Огрон и его команда от боли и усталости издавали страшные крики. Финальный аккорд в битву внесла Небула, присоединившаяся к феям и направившая на магов всю свою злость. Последнее, что помнил Огрон – это страшный, сковывающий по рукам и ногам холод и падение в бездну…

 

             Огрон пришел в себя от сильного удара. Открыв глаза, он увидел, что лежит на осколках льдины на дне холодного ущелья. «Что произошло?...» лихорадочно пытался вспомнить он. Подняв голову вверх, он ужаснулся. Высота была метров пятнадцать, не меньше. Еще раз посмотрев на осколки льдины, Огрон начал понимать, что с ним случилось. «Должно быть, я упал с огромной высоты, заключенный в эту льдину… - подумал он. – Мне еще повезло, что я остался жив!» Пошевелив руками и ногами, Огрон обнаружил, что у него ничего не сломано, и это его сильно успокоило. Убедившись, что он может двигаться, он поднялся и осмотрелся вокруг. Ущелье, как, впрочем, и все измерение Омега, было местом холодным, неприятным и мрачным. Позитива не добавляли и мертвые тела преступников, заточенных во льды. Посмотрев на них, Огрон вспомнил о товарищах. «Надеюсь, они живы…» - думал он, лихорадочно метаясь по ущелью. 

Упав со страшной высоты, Анаган был еще жив. Острые грани льда вонзались в его тело, левая рука его истекала кровью, разбившись о лед при разломе общей льдины, он страдал от нестерпимого холода, но оставался в живых. «Черт возьми, как больно» - думал он, глядя на окровавленную руку. Боль и правда была невыносимой. Маг чувствовал, что больше не выдержит. Он просто устал жить. По-человечески устал и решил уйти из надоевшей жизни добровольно. Последним усилием Анаган сжал правую руку в кулак и закрыл глаза. Через несколько минут он уже был мертв. Перед смертью он думал о матери и умер с ее именем на устах. Огрон обнаружил его уже мертвым и пришел в ужас от увиденного. Он никогда раньше не видел мертвых тел, изувеченных, да еще и принадлежавших его бывшим товарищам… Хотя Огрон не был особенно восприимчив к холоду, ему показалось, что лед, сковавший его перед полетом в пропасть, снова охватил его. «Только бы Гантлос остался в живых…» - думал он, спешно покидая мертвого Анагана. Лицезреть уже начавший синеть труп и вправду было невозможно.

Пройдя несколько поворотов ледяного лабиринта, Огрон обнаружил Гантлоса. Тот пытался выбраться из обломков льдины. Судя по его четким, хорошо скоординированным движениям, он не получил серьезных ранений (чему Огрон искренне обрадовался). Впрочем, когда Огрон поспешил ему на помощь, он увидел, что у Гантлоса до крови разбита правая рука. «Даже если ему грозила бы смерть, он бы ни словом об этом не обмолвился» - с уважением подумал он. Гантлос посмотрел на него без особых эмоций, но молча схватился за его протянутую руку и встал, выбравшись из раскромсанной льдины.

 - Рад, что ты жив, - тихо сказал он, не глядя на Огрона. – Ты не видел Анагана?

 - Он погиб, - еще тише ответил Огрон после паузы. – Я только что видел его. Это было ужасно…

Оба помолчали. Непросто было сознавать, что их осталось только двое. Всего пара дней – и их осталось двое из четверых…

 - Ладно, - сказал Гантлос, резко отворачиваясь, - пойдем отсюда.

 - Куда? – безнадежно спросил Огрон, качая головой.

 - Вперед, подальше отсюда. Ты же не хочешь остаться здесь навечно?

Огрон молча встал и последовал за ним. Его не волновало, где он проведет остаток своей жизни, но он страшно боялся остаться в одиночестве и теперь судорожно цеплялся за единственного живого человека. К тому же он должен был сообщить ему одну очень важную вещь.

 - Гантлос, - осторожно позвал Огрон, догоняя товарища, - я кое-что хотел тебе сказать…

Тот мрачно обернулся.

 - Что? – безо всякого энтузиазма поинтересовался он.

 - Это касается Думана…

Гантлос глухо зарычал и сжал левую руку в кулак.

 - Я знаю, - поспешно добавил Огрон, - тебе тяжело об этом говорить, но… может быть, то, что я скажу, немного тебя успокоит…  Думан отомщен.

Гантлос резко, стремительно обернулся.

 - Как отомщен? – взволнованно спросил он. Огрон глубоко вдохнул.

 - Перед тем как присоединиться к вам в измерении Омега, - медленно произнес он, - я задержался в обществе фей. Набу удалось закрыть портал в бездну, но он лишился всех своих сил и находился при смерти. Феи хотели использовать третий дар эфирных фей – дар жизни, но я не позволил этого сделать и уничтожил дар.

Наступила тишина.

 - Значит, ты отомстил за Думана… - отрешенно произнес Гантлос.

 - Да, - кивнул Огрон. – Я убил человека… Я убийца…

 - Ты не убийца, - внезапно возразил Гантлос, и Огрон удивленно уставился на него. – Ты отомстил убийце… за смерть невинного человека. Это другое дело.

  - Это все одно и то же… - Огрон безнадежно вздохнул. – Каковы бы ни были мои причины, я убил человека… Я лишил Лейлу ее возлюбленного, и в то же время как будто лишился всего сам… Я отнял жизни у двух моих друзей, я исковеркал вашу судьбу… Вся ваша жизнь пошла под откос, и все это благодаря мне… Уйди, прошу тебя, брось меня здесь, в темноте, пустоте и холоде. Я просто не заслуживаю ничего другого…

 - Ты, конечно, отчасти прав, - после паузы ответил Гантлос. – Ты действительно попортил нам много крови. Благодаря тебе мы узнали то, чего не должны были знать… никогда, - резко добавил он, но затем его голос смягчился. – Но… возможно, такова была наша судьба – этот Черный Круг?

 - Фатум… - ошеломленно прошептал Огрон. Вот когда он понял, что она имела в виду… Она оказалась права, а он так поздно это понял…

 - Что ты сказал? – переспросил Гантлос.

 - Нет-нет, ничего, - махнул рукой Огрон. – Продолжай. – Гантлос тяжело вздохнул.

 - Мне больше нечего терять и некуда идти, - печально сказал он. – Я такой же конченый человек, как и ты. Поэтому, хочешь ты этого или нет, я останусь с тобой.

 - Зачем? – воскликнул Огрон с болью в голосе. – Почему ты защищаешь меня? Я ведь не сделал тебе ничего хорошего! Кому я вообще что-то хорошее сделал?

И Огрон, окончательно утратив контроль над эмоциями, принялся рассказывать о своей жизни. О том, как хорошо ему было когда-то в родительской семье и каким страшным ударом для него стала их смерть, о том, как он пришел к идее мести людям и феям, о том, как он пытался завладеть доверием нескольких друзей и потерпел сокрушительное поражение. Он рассказал, как больно ему было выслушивать упреки друзей в собственном эгоизме и равнодушии и как ему одиноко теперь, когда он остался совсем один. Он даже забыл о том, что у него есть внимательный, не пропускающий ни единого его слова слушатель, и под конец своего рассказа он, будучи уверенным, что его никто не видит и не слышит, дал волю слезам. Никогда раньше он не позволял себе плакать, но теперь просто не выдержал и судорожно всхлипывал, подрагивая и закрыв лицо руками. Внезапно он почувствовал, что чья-то сильная, но в то же время заботливая рука опустилась ему на плечо. Тут только Огрон вспомнил, что, оказывается, он все это время находился не в гордом одиночестве. Он вздрогнул, вскочил и отвернулся.

 - Теперь ты меня точно возненавидишь… - прошептал он, боясь повернуться.

 - Я-то думал, что ты все это время дурачился… - ошарашенно проговорил Гантлос, не слыша его. – А ты, оказывается, столько горя в жизни перенес… Скажи мне только одну вещь, Огрон – это я настолько ослаб, что ты задурил мне голову, или же ты сейчас говорил правду?

 - Правду, - тихо ответил Огрон. – Сколько я ни старался, моя магия на тебя не действует, я даже пробовать перестал. Я со всеми пытаюсь быть честным, только никому моя честность не нужна…

 - Знаешь, - продолжил Гантлос, - после всего этого тебя вполне можно понять. Мне и правда жаль твоих родителей. Я не знал, что все было именно так.

 - Никто не знал, - сказал Огрон. – Я этого ни одной живой душе никогда не рассказывал.

 - И правильно, - кивнул Гантлос, - это личное дело, его не каждому доверишь.

 - Скажи, Гантлос, - осторожно спросил Огрон, поднимая на него заплаканное лицо, - а с твоими родителями что случилось? Кто они были?

Гантлос низко опустил голову. Огрон запоздало сообразил, что спрашивать этого не следовало, но было уже поздно.

 - А тебе это интересно? – мрачно спросил Гантлос. Огрон энергично закивал, вспомнив резкую перемену, когда-то произошедшую с его другом. Наверняка она была связана с его историей, но каким образом?

 - Когда твои родители погибают, - прерывающимся, взволнованным голосом начал Гантлос, - это еще не худший вариант. Хуже – когда они бросают тебя и живут с этим.

 - Твоя мать бросила тебя? – осторожно поинтересовался Огрон. – Но кто она была?

Гантлос тяжело вздохнул.

 - Имя моей матери – Агата Грегсон.

 - Что?! – изумленно воскликнул Огрон. – Директриса нашего приюта?

 - Да, - бессильно кивнул Гантлос.

 - Подожди, - возразил ему Огрон, - этого не может быть! Тетя Агата говорила, что нашла тебя, уже брошенного!

 - Она солгала, - отрешенно произнес Гантлос. – Она отказалась от собственного ребенка. От меня. Понимаешь?

 - Как так можно? – непонимающе спросил Огрон. – Бросить своего же ребенка…

 - Она все же старалась быть хорошей матерью, - проговорил Гантлос, - она заботилась обо мне, как о родном сыне… Вот только я ее надежд не оправдал. Я оказался плохим сыном – я не смог ее простить. Не смог. – Он отвернулся и замолчал. Изумленный Огрон, все еще утирая слезы, осторожно подошел к нему, заглянул ему в лицо и был поражен увиденным. Глаза Гантлоса были закрыты, он не издавал ни звука, но по его бледной исхудалой щеке медленно катилась слеза.

 - Не расстраивайся, - тихо сказал Огрон, - ты оправдал ее надежды, я в этом уверен. – Гантлос печально поднял на него глаза, всхлипнул и неожиданно уткнулся в плечо Огрона. Тот, не выдержав напряжения момента, разрыдался снова. Так они и стояли несколько минут, упоенно рыдая на плече друг у друга.

 - Хотя после этого надо еще постараться не расстроиться, – произнес Огрон, вытирая слезы. – Мы загнаны феями в это жуткое место, откуда, наверное, нет выхода…

 - А еще нас вдвое меньше, чем было раньше, - тихо добавил Гантлос. Огрон помолчал.

 - Прости, - тихо сказал он. – Я понимаю, что Думан был тебе дороже брата… но… я уверен, он счастлив в раю. Счастлив оттого, что у него был такой друг.

 - Ты думаешь? – неуверенно спросил Гантлос, глядя на него. В глазах у мага по-прежнему стояли слезы. Огрону было так непривычно видеть его плачущим.

 - Конечно, - кивнул он. – Говорят… чтобы человеку на том свете было хорошо, о нем нельзя плакать. Пусть Думану будет хорошо. – В подтверждение своих слов он усиленно вытирал слезы, которые, как назло, продолжали литься из глаз нескончаемым потоком. Гантлос тем временем как-то странно смотрел на него.

 - Странный ты все-таки, Огрон, - наконец произнес он. – Странный. Но хороший. Спасибо тебе.

От таких слов Огрон потерял дар речи. Хотя ему много раз в жизни делали комплименты, это простое, но емкое утверждение Гантлоса растрогало его до глубины души. Забыв о своем только что данном обещании не плакать, Огрон опять разрыдался, уткнувшись носом в плечо Гантлоса. Тот тоже всхлипывал, соблюдая напряженность момента, но продолжалось это недолго.

 - А еще взрослые люди, - внезапно сказал Гантлос, и в его голосе послышалась давно забытая ирония. – Ведем себя, как тринадцатилетние девчонки.

             - И то правда, - Огрон, улыбаясь, вытирал слезы. – А ведь на самом деле мы уже серьезные взрослые мужи… - Они посмотрели друг на друга и внезапно расхохотались. Это была не нервическая смена настроений, просто после слез часто наступает период безудержного смеха, которым сейчас упивались двое друзей. Впервые за многие годы они почувствовали себя раскованными, не стесненными обстоятельствами или чьим-то присутствием, и это ощущение свободы было, несомненно, весьма приятным.

             - Мы как будто совсем не повзрослели, - с улыбкой сказал Огрон, прекратив смеяться. – Мы только с виду кажемся взрослыми, а на самом деле мы так и остались наивными амбициозными подростками.

             - Ну, наверное, уже не столь амбициозными, - улыбнулся Гантлос в ответ. – Все-таки должна же была жизнь нас хоть чему-то научить.

             - Научила, - кивнул Огрон. – Теперь я уже не хочу править всем миром, это ведь так скучно… - Они снова засмеялись.

             - Ладно, - наконец сказал Гантлос, - нам все же надо куда-то двигаться. Из этого противного измерения наверняка есть хоть один выход, и я предлагаю его найти.

             - А куда ведет этот выход? – поинтересовался Огрон.

             - Понятия не имею, - спокойно ответил Гантлос, - вот найдем и узнаем.

            Этот аргумент показался Огрону вполне убедительным, и он вместе с Гантлосом начал бродить по ледяным лабиринтам Омеги. Дорога, впрочем, была не особенно скучной и утомительной для них обоих – поняв, что они вполне по-человечески друг к другу относятся и могут многое понять, они начали разговаривать друг с другом и никак не могли остановиться. Как и раньше, никаких затруднений в общении они не испытывали, а теперь, когда подростковый цинизм сменился в их сознании спокойным восприятием реальности, их разговоры перестали походить на изощренную словесную перепалку и больше напоминали дружескую беседу с многочисленными ностальгическими отступлениями. Несомненно, им было что обсудить за все эти годы, и они усиленно наверстывали упущенное время, делясь впечатлениями от всех произошедших в их жизни событий. Если бы в измерении Омега оставались другие живые люди, они, бесспорно, услышали бы их полные жизни и эмоций голоса, эхом разносившиеся по всему ледяному царству. Их было всего двое, но теперь уже не вынужденно объединившихся людей, а двое настоящих друзей, твердо уверенных друг в друге. Так они шли несколько дней, медленно, но не останавливаясь, пока не дошли до озаренного белоснежным сиянием портала.

             - Выход… - пробормотал Огрон, не веря своим глазам. До этого он не был до конца уверен в том, что из измерения Омега можно выйти безопасным путем.

             - Как странно… - отвлеченно произнес Гантлос. – Мы так стремились найти выход и сами не верим в то, что он существует, не верим даже своим глазам… Но надо идти дальше, выйти наконец за пределы этого замороженного измерения…

             - Пожалуй, - внезапно согласился с ним Огрон, - но прежде я хотел бы кое-что сделать.

             - Что же? – поинтересовался Гантлос.

             - За последнее время я хорошо понял, как важно говорить, видеть и знать правду, - ответил Огрон. – Мы с тобой сильно изменились за все эти годы. Изменились внутренне… - Гантлос кивнул, - изменились наверняка и внешне. Уже тринадцать лет я вижу на наших лицах то, чего никогда не существовало. Мне просто хочется восстановить правду до конца.

             - Ты хочешь сказать, - медленно уточнил Гантлос, - что хочешь, если можно так выразиться, снять маски с наших лиц?

             - Да, - кивнул Огрон. – Магами Черного Круга мы все равно больше никогда уже не станем, терять нам нечего, а, кроме того, нас в нашем настоящем виде могут не узнать…

             - Убедил, - усмехнулся Гантлос, снимая шляпу. – Мне и самому стало интересно, что мы собой представляем на самом деле.

             - Ладно, - с готовностью воскликнул Огрон, - тогда я начну с тебя! – И, не дожидаясь ответной реплики Гантлоса, он направил на него поток энергии и быстро проговорил заклинание. Появилось уже знакомое Огрону сияние, столь яркое, что он, как и тринадцать лет назад, зажмурился. Когда же он открыл глаза, то сначала не мог понять, кто перед ним стоит, и изумленно таращился на своего друга.

            Вместо мрачного, неулыбчивого мага, на вид казавшегося почти пожилым, перед Огроном теперь стоял молодой человек лет двадцати пяти с довольно крепкой фигурой. Резкие черты лица оказались значительно сглажены, темно-карие глаза – удивленно раскрыты, а светлые волосы – коротко подстрижены (а вот челка, наоборот, стала гуще и длиннее). Этот облик несколько не сочетался с его чернокруговской формой, которая никуда не исчезла, однако все равно производил чертовски приятное впечатление. Хотя Огрон от неожиданности сначала даже поперхнулся. Гантлос испуганно подбежал к ближайшей льдине и, увидев свое отражение, вздрогнул.

             - Это я, что ли?! – воскликнул он, изумленно оглядывая себя (Огрон отметил, что его голос стал несколько более высоким и мягким, чем раньше).

             - А знаешь, - задумчиво сказал Огрон, - мне нравится… Намного лучше, чем твой маговский облик.

             - Думаешь? – недоверчиво спросил Гантлос, вглядываясь в свое отражение со все меньшим испугом и все большим интересом. – Ну, может, это и так... А теперь твоя очередь! – улыбнулся он, хитро глядя на Огрона. – Сам справишься или помочь?

             - Сам справлюсь, - махнул рукой Огрон и, скрестив руки на груди, скороговоркой прочитал заклинание. Его окружило все то же белое сияние, и он снова зажмурился – вблизи свет был еще более нестерпимым для глаз. Когда сияние исчезло, Огрон, не открывая глаз, услышал смех Гантлоса, испуганно открыл глаза и бросился к ближней льдине. Увидев там нечто абсолютно ему незнакомое, но будто бы являющееся его обликом, он издал дикий крик и отпрянул назад.

            В зеркальной льдине вместо уже успевшей надоесть Огрону его злобной маговской физиономии отражался совсем еще молодой человек лет двадцати, почти юноша с вытянутым, но не исхудалым, как раньше, лицом. На щеках появился румянец (вот от чего Огрон точно успел отвыкнуть), глаза, отливавшие теперь больше голубым, чем серым, были так широко распахнуты, что появлялось символическое сходство с феей. С волосами и вовсе произошло нечто невообразимое – рыже-красные локоны оказались значительно подрезаны и стояли пышной шапкой на макушке. Две передние пряди выглядели, как и давным-давно, как расчесанная и убранная в стороны челка, но теперь они тоже стали волнистыми. Фигура у Огрона атлетической не была, но мундир не болтался на ней свободно, и это его несколько утешило. Впрочем, посмотрев на свое отражение второй раз, Огрон уже не так ужаснулся, оно ему даже немножко понравилось.

             - Извини, - тем временем улыбнулся Гантлос, оборвав свой смех. – Просто непривычно немного видеть тебя в таком виде.

             - Понимаю, - пробормотал Огрон, обнаружив, что его голос, к счастью, нисколько не изменился, - мне и самому малость непривычно… Но могло быть и хуже, верно? – улыбнулся он.

             - Могло, - согласился Гантлос. – Хотя я еще долго буду шарахаться в сторону от своего отражения.

             - Мда… - протянул Огрон. – Подумать только… Это же мне сейчас сколько лет, получается… двадцать восемь? – Он сам был в шоке от этой мысли. «Всего-то двадцать восемь! – подумал он. – Почти разгар молодости!»

             - Точно, - кивнул Гантлос, тоже вернувшись к изучению своего нового имиджа, - а мне, выходит, тридцать… - Он тоже оказался поражен. «Тридцать?! Это же еще так мало! – воскликнул он про себя. – Вся жизнь впереди!»

             - Интересно, - внезапно спросил Огрон, поворачиваясь к другу, - если бы нас сейчас увидели феи, они бы нас узнали?

             - Не думаю, - усмехнулся Гантлос. – Если только по форме… - Оба засмеялись. Феи действительно были на редкость недальновидны.

             - Ну тогда нам бояться нечего, - улыбнулся Огрон, - мы можем преспокойно разгуливать по волшебному измерению, и нас никто не узнает.

             - Тогда вперед! – воодушевленно воскликнул Гантлос.

             - Погоди, - остановил его Огрон и достал из кармана свое заветное кольцо. Он внимательно посмотрел на маленькую побрякушку, перевернувшую его жизнь с ног на голову. Он всегда чувствовал свою зависимость от этого проклятого кольца, но теперь как будто освободился от нее. Это пьянящее ощущение свободы захлестывало его с головой, и Огрон наконец решился на наглый поступок. Он хитро улыбнулся и, размахнувшись, закинул кольцо куда-то далеко в пропасть, зачарованно наблюдая за полетом безделушки.

             - Хорошее решение, - одобрительно заметил Гантлос. – Давно пора выкинуть этот «артефакт».

             - А ведь там была вся наша магия… - все еще глядя в пропасть, мечтательно заметил Огрон. – Не жалко?

             - Не-а, - преспокойно заявил Гантлос. – Знаешь, как без нее прекрасно живется?

             - Теперь знаю. – Огрон с улыбкой повернулся к другу. – Как камень с души упал. Теперь можно и в путь отправляться.

             - Теперь ты подожди, - улыбаясь, остановил его Гантлос и сделал совершенно неожиданную вещь. Он поднял правую руку, в которой держал шляпу, взялся за свой головной убор двумя пальцами и широким жестом закинул его в том же направлении, куда полетело кольцо Огрона. Шляпа со свистом улетела в пропасть.

             - Выпендрежник, - усмехнулся Огрон, глядя на него.

             - Ты меня заразил, - с улыбкой развел руками Гантлос. – Тем более что больше она мне, кажется, не нужна.

             - Я тоже так считаю, - кивнул Огрон. – Ну, теперь, кажется, можно идти.

            Они взялись за руки и уверенно зашагали к порталу. В шаге от него Огрон остановился и посмотрел на Гантлоса.

             - А, знаешь, - сказал он, - ведь мне совсем недавно казалось, что наша история подошла к концу. Столько всего произошло, что уже больше, кажется, и не выдержишь. – Оба помолчали, снова вспомнив их недавние злоключения и смерть Думана.

             - Наверное, этому нас учит жизнь – выдерживать удары судьбы, - задумчиво и печально произнес Гантлос. Он уже спокойнее относился к мысли о смерти друга, но рана в его сердце зажила еще не до конца.

             - Но, наверное, судьба все же не настолько жестока, – сказал Огрон, и Гантлос удивленно посмотрел на него. – Время от времени она преподносит приятные сюрпризы. Например, мысль о том, что ты в этом мире не одинок. – Он улыбнулся.

             - Да, - согласился с ним Гантлос, - возможно, все испытания посылаются нам не просто так, а с тем, чтобы мы осознали, как важно ценить то, что у нас есть. А, если призадуматься, есть у нас не так уж и мало – жизнь, здоровье, здравомыслие…

             - Надежный друг и возможность начать все сначала, - с улыбкой закончил Огрон. – Наверное, ты прав. И, знаешь… я даже не жалею о том, что все это было в моей жизни. Было много ошибок, но были и радости. Да и, в конце концов, эти феи такие забавные существа… - Друзья засмеялись. – К тому же нам сейчас выпадает поистине уникальная возможность – начать все с нуля, построить новую жизнь… Разве это не прекрасно?

 - Пошли, оратор, - усмехнувшись, подтолкнул его Гантлос. Толчок был довольно ощутимым, но Огрон ничуть не обиделся. Наоборот, ему стало еще радостнее оттого, что теперь у него есть надежный друг (а в этом он не сомневался и, надо сказать, был прав). Снова обменявшись умиротворенными взглядами, друзья зажмурились от яркого сияния и уверенно прошли через портал. Когда они открыли глаза, то увидели, что уже находятся на другой планете. Там недавно прошел дождь, и рассвет отражался в сотнях сверкающих луж.

            Взошло солнце.

 

 

 

                                                   К О Н Е Ц